— Может мне здесь остаться? — Спросил Артём — Чтобы знать, откуда мы примерно пришли. Будем периодически перекрикиваться. Так вы точно сюда вернётесь.

— Нет, нам разделяться нельзя! — Покачал головой Паша — Нам вместе надо держаться.

— Я поддерживаю Артёма — Сказал Коля — Я с ним здесь останусь. И будем аукаться. Чтобы вообще в противоположную сторону от деревни не уйти. Хоть именно здесь и нет тайги, но она начинается к северу от болот.

— Мы с Пашей пойдем к тому лесу, там есть ручей. — Милка кивнула в сторону большого острова.

— Идите, мы без вас никуда не уйдём. — Твёрдо сказал Артём — И будем орать, пока вы нас не услышите.

— Мы деду тоже орали. — Тихо сказала Милка — Только здешние обитатели не любят громких криков людей, поэтому Валериан Петрович нас не услышал.

— Ты что такое говоришь? — Коля огорошено смотрел на Милку — Сама придумала?

— Нет, я вспомнила, мне бабушка рассказывала, как они с подружками тоже терялись на болоте. Нам только казалось, что мы кричим. А на самом деле, наш крик никто не слышал.

Ребята обескуражено молчали. Паша подумал, что в словах Милки есть какой-то смысл. Ведь не мог его дед за пять минут уйти так далеко, чтобы не слышать, как он его звал. И дед бы никогда не бросил их на болоте, чтобы одному дойти до каменной горки. Жаль, что такая мысль к нему только сейчас пришла.

— Но то, что нам надо разделиться, это точно. — Продолжила говорить Милка — Они не выйдут ко мне, пока я одна не останусь, или только с Пашей, как и в прошлый раз. Оставайтесь здесь. И нас ждите. Я думаю, после того, как мы с ветряками встретимся, мы все тут сразу найдёмся.

— А если не встретимся? — спросил Паша — Что тогда?

— Не знаю. — Милка посмотрела на него — Нам туда надо, где ручей.

— Осторожнее идите. — Сказал Артём — Здесь даже пригорки шевелятся. Мы будем ждать вас здесь. И на обратном пути кричите смелее. Мы будем слушать.

— Мы не уйдём без вас, даже если придётся здесь заночевать. — Добавил Коля.

Паша махнул рукой Артёму и Коле, и, подхватив с земли свой рюкзак, пошёл к видневшемуся вдалеке более густому лесу. Милка пошла за ним, стараясь наступать именно туда, куда наступал Паша. Артём правильно сказал, что болото здесь стало ещё ненадёжнее, чем там, где они искали корягу. Даже нащупав твёрдое, как им казалось, дно, оно всё равно уходило вниз, если оставался на одном месте немного дольше, чем секунд пять. У Паши было ощущение, что весь мир качается, оседая вместе с ним. Он повернулся к Милке и спросил:

— Ты как, не боишься?

— Не знаю, я устала. Ноги устали тащить эти тяжёлые сапоги, так хочется босиком пройти.

— Нельзя, змеи везде. — Покачал головой Паша.

— Я пока ни одну не видела.

— Я видел.

Продвигались они медленно, Паша долго тыкал перед собой палкой, никак не решаясь сделать следующий шаг. Сейчас нащупать твёрдую почву стало ещё труднее. Он обернулся, и не увидел больше Артёма и Колю, кругом только высокая трава. Но впереди них, буквально через несколько шагов, местность уходит вверх, и там стоят деревья. Главное, до них добраться. Милка сзади вцепилась ему в рюкзак, почти повисла на нём, и идти стало намного труднее. Вдруг Милка отцепилась и заойкала. Паша оглянулся и вопросительно посмотрел на неё.

— Я не могу сапог вытащить. — Кряхтя, сказала Милка, дёргая левой ногой. Паша сделал шаг назад и подцепил сапог обеими руками.

Он дёрнул сапог несколько раз, но он даже не пошевелился, словно приклеенный. Пашины ноги стали уходить всё больше в трясину, он переступил и снова дёрнул сапог. Мокрые руки соскользнули, и он повалился в грязь. Милка, хоть и успела отцепиться от него, но тоже не удержалась и повалилась в другую сторону, подняв целый фонтан грязных брызг. Паша сразу же поднялся, цепляясь за кочки, так как почувствовал, что коленки его всё глубже и глубже врастают в густую чёрную жижу. Он схватил Милку за руку, дёрнул её и, не отпуская её руки, потащил к сухому берегу.

— Паша, а сапог? — Милка чуть не плакала.

— Да чёрт с ним. Я тебе свой отдам.

Они доползли до возвышенности, и Паша свалился прямо у самой её кромки. Он достал грязными руками из мокрого рюкзака бутылку с водой, дал попить Милке, потом попил сам. Всё тело чесалось, словно он прошёл через заросли крапивы. Липкая грязь не оставила ни единого чистого и сухого места на нём. Как, впрочем, и на Милке. Милка почесала нос, и теперь выглядела как поросёнок с грязным пятачком. Паша усмехнулся. Ничего себе прогулочка! Они стянули с себя мокрые куртки, Милка сбросила свой единственный резиновый сапог, Паша за компанию с ней тоже снял свои сапоги, тем более, внутри них была такая же мокрая грязь, как и снаружи. Они отдохнули несколько минут, и пошли на звук бегущей воды, который уже отчётливо слышался впереди.

— Там и умоемся. — Решил Паша.

— Знаешь, Паша, — сказала Милка — нам с тобой показали направление, куда идти, значит, нас ждут.

— С чего это ты взяла?

— Ручей этот — не водопад, и его не должно было слышно там, где остались Артём и Коля. Понял? Значит, нам специально этот ориентир дали.

Это был большой лесной остров посреди болота. Деревья здесь были высокие, больше всего было берез, но попадались и сосны с елями. Между ними не было острой болотной травы, под ногами была шелковистая полевая трава, с кустиками белоснежных ромашек и лазурных васильков. Как всё-таки хорошо было идти не по зыбкой трясине, а твёрдо ставить ноги на надёжную почву. Они дошли до оврага, по каменистому дну которого весело бежал ручей, шириною с метр, и глубиной до колена. Они сразу зашли в него, окуная ноги в серебряную чистую прохладу. Они умылись, и немного почистили одежду.

— Странно, кругом такая грязная вода в болоте, а ручей такой прозрачный. — Удивилась Милка.

Они пошли вверх по ручью, по круглым разноцветным камушкам, которые, словно мозаика, устилали его дно. Милка несколько раз склонялась и подбирала со дна особо приглянувшиеся ей камни. Впереди возвышались огромные валуны, покрытые зелёным толстым мхом, между которыми и протекал ручей. На одном из валунов сидели две чёрные большие птицы. Паша сначала даже не обратил на них внимания, так как сидели они неподвижно, словно пеньки. И только круглые чёрные глаза, пристально наблюдающие за ними, блестели среди неподвижных камней, словно антрациты. Паша поднял руку, призвав Милку остановиться, и кивнул на птиц.

— Необычные какие. — Тихо сказала Милка — Не улетают.

— Стража. — Ответил Паша, не сводя с птиц глаз.

Птицы даже не пошевелились. Паша показалось, что он почувствовал границу, которую птицы очертили перед собой, и её было лучше не пересекать.

— Может, надо поближе подойти? — Спросила Милка, но с места не тронулась.

— Подожди, посмотрим.

Одна из птиц встрепенулась и, раскрыв крылья, захлопала ими. Потом снова замерла. Где-то за скалами зашуршали ветки. Милка подвинулась ближе к Паше. Кто бы ни шёл к ним, он шёл медленно, словно прислушиваясь к своим шагам. Обе птицы враз сорвались и поднялись в небо, потревоженные ими ветки закачались, как от сильного ветра.

Из-за валуна показалась низкая сгорбленная фигура, вся укутанная в толстый серый плащ. Капюшон закрывал верхнюю половину лица, открыв только длинный нос и плотно сжатые тонкие губы. Крючковатая рука держала кривой посох, навершие которого украшала голова хищной птицы. Паша сразу узнал в нём старика, который уже появлялся перед ними возле Волчьих скал. Старик не спеша спустился к ним, откинул капюшон и посмотрел на Милку, слегка прищурив глаза:

— Зачем вы пришли? — Голос его был скрипучим и хриплым — Вы не принесли с собой бусину.

— Не принесли. Мы не знаем, где её искать. В нашей деревне уже на несколько раз всё пересмотрено. — Ответила Милка — Мы очень хотим её найти и вернуть вам. Мы пришли попросить у вас помощи в поиске.

— Нам бы хоть какую-нибудь подсказку. — Добавил Паша — Мы даже не знаем, как она выглядит. И самое главное, мы не знаем, как её обнаружить. Тот, у кого сейчас находится эта бусина, никогда сам не сознается в этом.